Московская Орда против Республики Россия
Опубликовано Июнь 2, 2011 автором Андрей Лебедев
Сейчас, когда Москва уничтожила выборы губернаторов, мэров, глав районов, то есть покончила с местным самоуправлением и окончательно перераспределила финансовые потоки в свою пользу, стоит вспомнить исторический опыт московско-монгольской Орды, покончившей с европейским будущим России, как мы видим сегодня, навсегда
ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД И МОСКВА
Андрей Лебедев, 1995, о Москве, собирательницы С земель русских
Спросим себя: как получилось так, что за время татаро-монгольского ига многие русские города были разорены, а иные, действительно оказавшие сопротивление врагу (например, Рязань) вообще стерты с лица земли, и только одна Москва из пограничной деревушки превратилась в крупный могущественный город, обзавелась каменными стенами? Как получилось, что для всей Руси иго почти два с половиной века было беспросветной бедой, разорительным бедствием, и только одна Москва благодаря игу расцвела; что Русь из «страны городов» превратилась в «страну деревень», а точнее — в страну одного столичного града — Москвы?!
Задавшись этим интересным вопросом, сравним то положение, в котором находились накануне монгольского нашествия Великий Новгород и Москва.
Сразу оговорюсь, что целью предпринятого мной исследования является не показать, как нехорошо поступил с Новгородом в 15 веке, во времена смутные и кровавые, московский князь (а затем и царь в 16 веке — уже после свержения ига!), а в том, что и сегодня Москва ведет себя точно так же, что она не отдаляется от средневекового образа мыслей и действий (в политике и в экономике), а, наоборот, все больше в последнее время к нему возвращается. И не потому она себя так ведет, что время опять в России смутное, переходное, кровавое, а время в России всегда смутное и переходное из-за того, что так опять хочет Москва, что она в иной среде существовать не может!
Источники, которые я для исследования использовал, вполне официальные и даже вполне по духу промосковские:
1) История Отечества, учебник 8 класса, М, 1993, под редакцией академика Б.А. Рыбакова
2) Н.С. Борисов. Ключ к истории Отечества, пособие для абитуриентов, издание Московского университета, 1995
3) С.Г. Смирнов. Задачник по истории России для средней школы, М, 1995.
К 11 веку Новгород стал одним из крупнейших европейских городов… с высокоразвитым ремеслом, широким размахом торговых связей и с богатым и своевольным боярством… Многие горожане были грамотны и на бересте писали друг другу письма, долговые расписки, писали челобитные. Сохранилась даже школьная тетрадь, где новгородский мальчик Онфим учился грамоте, а когда уставал, рисовал забавные фигурки (13 век). С 1136 года Новгород становится боярской республикой. На народном вече посадник выбирался из знатных бояр.»(1,64-65)
Москва перед нашествием Орды:
До начала 12 века на месте Москвы было село Кучково, принадлежавшее боярину Степану Кучке. Лубянская площадь была Кучковым полем. Лишь в 1156 году в этом небольшом пограничном пункте была построена деревянная крепость. (1,69-70)
Монголы вторглись на Русь впервые в 1223 году, а в конце 1237 года 140-тысячное войско Батыя взяло Рязань и другие города. В 1240 году пал Киев. В 1242 году монголы двинулись в Западную Европу, разгромили Венгрию, вторглись в Польшу, Моравию и Германию. В 1259 году в союзе с Даниилом Галицким монголы опять вторгаются в Польшу.
«До Новгорода монголы не дошли, поскольку началась весенняя распутица. Впоследствии Новгород, Смоленск и другие города Северо-Запада согласились платить дань Орде под угрозой карательных набегов… Монголы ворвались в Западную Европу. Но в 1241 году умер их каган Угедей. Его преемником мог стать Гуюк, враг Батыя, поэтому западная армия монголов прекратила завоевания и стала готовиться к гражданской войне.» (3,39)
Батый заключил с князем Ярославом (отцом Александра Невского) договор. Очевидно, на Батыя произвели впечатление блестящие победы Александра Невского над шведами и крестоносцами в 1240 и 1242 годах. «Подробности договора не известны (его, видимо, скрывали и от большинства русских, и от центрального правительства Монголии). Ясно, что Батый и Ярослав обещали друг другу помощь. Батый, скорее всего, обещал не вмешиваться в управление Русью, а Ярослав обещал помочь Батыю русскими воинами в случае почти неизбежной войны Батыя с центральным правительством Монголии (где новым каганом был избран его враг Гуюк).» (3, 132) Начинаются тайны московского двора (все владимирские и московские князья от Ярослава вплоть до Ивана Грозного были потомками младшего сына Юрия Долгорукого — Всеволода Большое Гнездо; Александр Невский был внуком Всеволода)…
Советские учебники истории всегда внушали нам, что для Руси главной бедой в то время была княжеская междоусобица. Однако Орда была раздираема и ослабляема междоусобицей не меньшей. «Батый мог бы дойти до Ла-Манша, будь у него в 1242 году прочный тыл, а не враг за спиной — новый каган Гуюк.» (3, 131) Это значит, что в этот момент Батыю было важнее не продолжать завоевание и ослабление Руси, а приобрести в ней надежного союзника. Кстати, до этого верным союзником монголов стали татары (Казанское ханство) — они настолько сблизились, что мы сегодня называем иго татаро-монгольским. Хотя правильнее было бы назвать монгольско-московским.
После смерти Ярослава в 1246 году Батый назначил великими князьями Руси его сыновей: Александра Невского в Киеве с Новгородом и Андрея — во Владимире. В 1252 году Андрей поднял восстание против Орды, но потерпел поражение. Александр Невский не поддержал брата и остался единственным Великим князем Владимирской Руси.
Потомки Александра Невского, впоследствии избравшие своей столицей Москву, служат Орде все более верно и откровенно. Вот простой список фактов, календарь знаменательных дат монгольско -московского ига (вряд ли эти факты и даты будут вспоминать в Москве во время празднования 850-летия):
1255 год — новгородцы восстали против Александра Невского, но были подавлены. Александр Невский стал побратимом Сартака, сына Батыя.
1297 — съезд князей во Владимире: мир под диктовку Орды.
1301 — Москва захватила Коломну.
1304 — москвичи захватили Можайск
1309 — Новгород и Псков отделились от Владимирской Руси.
1317 — Юрий Московский женился на сестре Узбека и получил от хана великокняжеский ярлык (1318 год)
1327 — восстание в Твери против татар подавлено с помощью Москвы. Иван Калита — Великий князь Владимирский.
1333 — Ордынцы и москвичи напали на Смоленск
1334 — Москва продиктовала мир Новгороду
1339 — Смоленск подчинен Ордой с помощью Москвы
1361 — Москва договорилась с Мамаем и закрепила свое наследственное право на Владимирское княжество
1372 — Победа Москвы над Рязанью (3, 178-180)
1375 — внук Ивана Калиты Дмитрий Донской совершил поход на Тверь (2, 15)
Что же получается: Москва бьет своих, чтоб чужие боялись? Или это она так настойчиво собирает земли русские, чтобы потом свергнуть ненавистное иго (а с кем она собирается его свергать: с теми, против кого вчера воевала)? Может быть, Москва прикидывалась верным псом Орды (целых два с половиной века прикидывалась!) и собирала силы во имя будущей победы?
Красивая сказка, но именно Новгород и Псков в эту сказку не вписываются: ни татарской, ни монгольской ноги там ни разу не было, зато московское войско побывало не один раз. С целями карательными и просто грабительскими. «Иван Третий предпринял большой военный поход против Новгорода. Битва на реке Шелони в 1471 году закончилась победой московского войска… в 1478 году последовала окончательная ликвидация Новгородской республики, сопровождавшаяся уплатой Москве значительной контрибуции» (1, 110) В 1480 году, после знаменитого «стояния на Угре» монгольско-московское иго на Руси закончилось и началось собственно московское. Опричнина показала, что Москва и есть настоящая беда для Руси. (Опричнина — это слово имело в то время смысл «разнузданная орда» или, как бы сейчас сказали, «беспредельщина»)
«В 1570 году Иван Грозный отправился во главе опричного войска походом по своей стране. Страшному разорению подверглись Клин, Тверь и другие города, лежавшие на пути царского войска. Сорок дней подряд опричники громили Великий Новгород, грабя дома, монастыри, церкви. Тысячи людей — не только из знати, но и из простого народа — были убиты и подверглись всякого рода наказаниям. Псковичам удалось откупиться контрибуцией…» (1, 126)
Иван Грозный — не психопатическое исключение, он как раз естественное порождение московской власти.
ДЛЯ КОГО — ОРДА, А ДЛЯ КОГО — МАТЬ РОДНА!
Вышеописанное — лишь внешняя политическая окантовка, смысл же происшедшего с Россией (и происходящего с ней до сих пор) — в особой экономической системе, созданной Москвой, в финансовом эгоцентризме и монополизме Москвы, который сформировался именно тогда, сформировался очень страшной ценой, и той же страшной и кровавой ценой удерживается в почти неизменном виде до сих пор — до конца 20 века!
Но прежде, чем продолжать знакомиться с фактами, обратимся к еще одному источнику, на мой взгляд самому точному и непререкаемому — к веками сложившемуся народному чувству и мнению. В трехтомном собрании русских народных пословиц и поговорок В. Даля есть много поговорок о жителях самых разных русских земель. Много точных, ироничных, нередко остронасмешливых, но неизменно доброжелательных. И только Москва и москвичи стоят в народном историческом сознании особняком. Словно какая-то неизбывная горечь пронзила эти пословицы, в них нет даже проблеска народного юмора! Русский, в иных ситуациях весьма находчивый и острый, народный ум на многие века замер в грустном недоумении, в удивлении: «Откуда только взялся на русской земле этот странный город с его странными жителями?!»
О том, что москвичи — особая национальность, не стесняются сегодня говорить и они сами. «Московский комсомолец» от 1.08.97 года в материалах, посвященных грядущему юбилею Москвы: «С чем, с чем, а с национальной гордостью (кто сомневается в том, что москвич — это особая национальность?) у нас все в порядке». К этому можно добавить, что эта особая национальность живет в своей особой стране. Паспорт с московской пропиской — это паспорт совершенно другого государства, россияне в котором на положении иностранцев.
Московские люди землю сеют рожью, а живут ложью
В Москве все найдешь, кроме родного отца да матери
Москва стоит на болоте, ржи в ней не молотят, а больше деревенского едят
Москва слезам не верит
Москва по нашим бедам не плачет
Продолжим: «Ни на Руси, ни на Кавказе степняки не селились и войска свои там не держали, а только собирали дань, контролируя местных правителей и угрожая им карательными набегами за неповиновение» (3,38) «Чтобы получить ресурсы покоренной Руси без новых боев, Батый признал Ярослава Великим князем Владимирским и доверил сбор дани на Руси прежним русским князьям. Хан не вводил в русские города монгольские отряды, а только держал рядом с князьями своих представителей — баскаков… Александра Невского Батый объявил своим приемным сыном, чтобы тот помог его сыну Сартаку… В 1256 Батый умер, его сыновья погибли в междоусобной бойне, а власть в Орде захватил Берке, брат Батыя. Он предвидел новую усобицу и так как русская помощь была нужна хану, и он признал все прежние права Александра Невского.» (3, 40)
Итак, Александр Невский стал первым по значению князем на Руси Киевской, Новгородской и Владимирской, а также влиятельным лицом в политике самой Золотой Орды. А с другой стороны он был всего лишь военным князем при Новгородской республике, то есть лицом выборным.
«Соперничество Новгорода с Владимиром закончилось в 12 веке тем, что Новгород стал независимым, но на военную службу новгородцы приглашали родственников владимирского князя. А владимирские купцы получили свободный выход на Балтику» (3,29)
«Князья в республиканский период истории Новгорода приглашались в город на определенных условиях в качестве «военных специалистов». Роль князя во внутренней жизни Новгорода была невелика: опасаясь узурпации власти, новгородцы бдительно следили за его действиями. Даже княжеская резиденция находилась за пределами города — «на Городище» (2, 11). «Боголюбово — княжеская резиденция Андрея рядом с Владимиром, но не в самом городе, а подальше от городского веча и бояр. Прежде у отца Андрея — у Юрия Долгорукого — была похожая резиденция в Кидекше (рядом с Суздалем)» (3, 127) «На Руси носителем высшей власти было городское вече: оно могло изменять права бояр и князей в рамках традиционного уклада» (3,124).
Сегодня, когда мы слышим о народном вече, то вспоминаем прежде всего о вече новгородском. Однако до 15 века вечевая демократия была единственным способом правления на всей Руси, традиционным укладом жизни, другой общественной организации русские люди просто не знали. Все вопросы решались во взаимодействии или противоборстве трех ветвей власти: бояр, военного князя и народного веча. Поэтому если Александр Невский хотел стать единоличным правителем на Руси, то его столкновение с Новгородской республикой было неизбежным. (Что и произошло в 1255 году: новгородцы восстали против новоявленного диктатора, но были разбиты).
И все же в этот решающий момент для будущего развития Руси главное значение имели не политические соображения, а сугубо материальные. Надо сказать еще определенней: в те времена вопрос денежный, вопрос, кто собирает дань, был основой любой политики, в том числе и военной.
ДЕНЬГИ ДЛЯ ОРДЫ
Право на сбор дани для Орды давал князю так называемый «ярлык», выдаваемый в Сарае, столице Золотой Орды. Александр Невский получил ярлык еще в 1252 году и владел им до своей смерти в 1263. «По требованию Орды он организовал перепись населения Руси… его братья и сыновья погрязли в междоусобных войнах» (2,14). Москву Александр Невский завещал своему младшему сыну Даниилу. К концу 13 века большой экономический и политический вес в Северо-Восточной Руси «приобрела Тверь, князья которой получили ярлык на великое княжение Владимирское. Однако уже с начала 14 века в борьбу за обладание этим ярлыком вступили и московские князья, опирающиеся на растущую мощь Москвы. Московское княжество заметно усилилось, когда к Москве были присоединены Коломна, Можайск и Переславль-Залесский…(Последний был вотчиной Александра Невского — А.Л.) Династия московских князей произошла от младшего сына Александра Невского Даниила.» (1, 100) «Тверичи первыми подняли знамя вооруженной борьбы с татарами (Бортеневская битва, 1317). Москвичи предпочли ладить с Ордой…»
«Когда в 1327 году Тверь поднялась против ордынского сборщика дани, московский князь Иван Калита вместе с ордынцами подавил восстание. Тверская земля подверглась опустошению. Получив от хана право собирать дань с русских земель в пользу Орды, Калита сумел обеспечить Московскому княжеству и другим русским землям длительную передышку от ордынских вторжений. Многие князья оказались в зависимости от московского князя, располагавшего теперь большими деньгами. Недаром он получил прозвище «Калита», что означает «кошель с деньгами» (1, 101)
«Средства на постройку каменного Кремля были накоплены Иваном Калитой и его преемниками в процессе сбора дани для Орды во всем Великом княжестве Владимирском» (3,136)
«Иван Калита добивался своих целей средствами, которые трудно назвать нравственно оправданными. Чувствуя угрызения совести и боясь посмертного наказания, князь стремился совершать добрые дела: строил церкви, помогал нищим» (1, 101)
«Иван Калита первый начал выкупать у ханов Орды ярлыки, дававшие право на сбор дани в тех городах, чьи князья сами не справлялись со сбором ордынской дани (или отказывались платить дань, а Иван Первый, купив ярлык, устраивал грабительско-карательный набег и собирал «урожай» сторицей — А.Л.) Успешный сбор этой дани московскими боярами давал князю новые средства: князь тратил их на выкуп новых ярлыков и на строительство каменных храмов в Москве. Такая схема «деньги — власть — деньги» привела на Руси в 14 веке к зарождению «государственного капитализма» (опоры московского самодержавия) в то время как в Европе зарождался частный капитализм (банки Италии и Фландрии).» (3, 51)
То есть начальным капиталом для Москвы в ее восхождении от пограничной деревушки до белокаменной столицы послужили деньги для Орды, которые она как минимум «прокручивала» в своих целях.
Конечно, роль финансового брокера Орды — весьма выгодная. Но если даже в те жестокие времена даже московского правителя мучила совесть, то для этого должны быть причины куда более веские, чем мелкие заимствования из ордынских денег.
Каким же образом Москва смогла купить Русь на ее же деньги, откуда взялся этот начальный капитал, эти «большие деньги», которых хватило и на каменный Кремль, и на каменные соборы, и на пушки на крепостных стенах (в 1382), и на регулярную армию, и на регулярные военные походы, и на многое другое? Вырисовываются две финансовые схемы, возможно, что были применены и та, и другая:
Первая схема. Ясно, что во время грабительских походов Москва могла собирать больше, чем потом отдавала Орде. Иван Первый (Калита) вполне мог «подставлять» другие города — из числа самых непокорных — то есть дань принимать, а в Сарай сообщать, что дань не заплачена и просить помощи в карательной экспедиции. Это могли быть те города, которые впоследствии из-за обиды на Москву не пошли сражаться на Куликовское поле: Рязань, Тверь и Новгород. «Рязанцы в 14 веке не любили Москву (которая их часто обижала) и не хотели помогать ей даже в борьбе с Ордой» (3, 110). В пользу этой схемы говорят и нешуточные муки совести у глубоко религиозного Ивана Калиты.
Вторая схема. «Начиная с 1357 года Орда вступила в затяжной политический кризис, сопровождавшийся внутренними войнами и ослаблением военного потенциала государства» (2, 15) «… из-за усобиц в Орде Мамай согласился (временно) уменьшить дань, которую платила Москва. Победив в усобицах, Мамай захотел вернуться к прежнему положению, но Москва не уступала…» (3, 136). Москва, таким образом, стала меньше платить Орде, но с русских городов собирала по-прежнему!
Возможно, договор был опять же тайным (Москва обещала Мамаю военную помощь, которая была для него в тот момент важнее денег), но информация все же просочилась — отсюда обиды других городов Руси на Москву: «Новгородцы в 14 веке не дружили с Москвой, поскольку князья Москвы пытались сами устанавливать размер дани Новгорода Орде» (3,109). В пользу этой схемы говорит то, что именно в этот период Москва расцвела — в 1367 году был построен первый каменный Кремль.
Если по официальной версии Москва — «собирательница земель русских», то здесь мы наблюдаем ее в качестве «собирательницы С земель русских». И во имя этого собирания звонкой монеты она старалась ладить с Ордой и в то же время легко шла на междоусобицы с иной, не московской Русью.
То есть материальная сторона дела стояла для Москвы на первом месте, а освобождение от ига не просто ютилось на последних местах среди целей московских князей, оно вообще было нежелательным (как мы увидим дальше). Именно поэтому иго и продержалось на русской земле так долго!
Зачем же было на самом деле москвичам рубить сук, на котором они так хорошо сидели? Зачем была Куликовская битва? Очень просто: Мамай шел на Москву для того, чтобы заставить ее платить дань в прежнем размере (а иначе зачем бы вообще Мамай пошел на Русь?!). Москва не могла отказаться от халявных денег и подняла знамя освободительной борьбы. В доазательство того, что это была не освободительная война, а борьба за денежные потоки, говорят факты. После поражения монголов все осталось по-прежнему: Москва платила Орде мало, а собирала с Руси много. То есть победу на Куликовском поле одержала не Русь, а Москва. При этом, разумеется, русские воины, сражавшиеся на Куликовском поле, искренне верили, что умирают за свою родную землю, за свободу.
Через два года, в 1382 году, сменивший Мамая Тохтамыш сделал еще одну попытку. Он захватил на этот раз Москву (Дмитрий Донской позорно бежал), но дань не повысил из-за вновь возникших в Орде распрей. «После взятия Москвы Тохтамыш оставил Дмитрия у власти и прежнюю дань потому, что ввязался в борьбу с Тимуром» (3, 138). Отношения между Золотой Ордой и Москвой опять мало похожи на отношения врагов: скорее это союзники, которые то мирятся, то опять не ладят. Но во всяком случае отлично понимают друг друга, чего нельзя сказать про отношения Москвы с другими русскими городами.
В 1383 году началась война между Тохтамышем и Тимуром и закончилась в 1395 году победой Тимура. Ввиду ослабления Орды междоусобицей скорое и полное освобождение Руси становится реальностью и одновременно — главной головной болью Москвы.
ДЕНЬГИ ДЛЯ МОСКВЫ
В 1389 году умер Дмитрий Донской. «И когда умирал московский князь, то в своем завещании он отдал распоряжение, как поступать его преемникам с теми деньгами, которые сейчас приходится платить в виде дани в Орду, когда иго будет свергнуто. В том, что это произойдет, Дмитрий уже не сомневался.» (1, 105) Вот так легко и изящно учебник для средней школы переходит в пособие для финансовых мошенников «Как делать деньги из воздуха». О каких деньгах, о какой дани пойдет речь в том светлом будущем, когда иго будет уже свергнуто?!
Завещание Дмитрия Донского содержит, видимо, советы: как на место монгольско-московского ига поставить и укрепить чисто московское. И тут на пути Москвы к большой власти и большим деньгах видны два препятствия: сильные города и вечевая демократия. Знамя борьбы с иноземным игом мог поднять какой-нибудь другой город, кроме Москвы (как это всегда и случалось до Куликовской битвы!) и в случае вероятной победы Москва теряла весь свой авторитет и влияние на Русь. Но Москва ни с кем не хотела делить лидерство и будущие дивиденды.
Проблема эта была почти решена Дмитрием Донским, который перед Куликовской битвой нанес удары по Рязани и Твери, заранее избавившись от самых сильных конкурентов (а также от возможных союзников — но это для Москвы всегда менее важно).
Вторая проблема — более принципиальная и глобальная. Можно представить, что на следующий же день после свержения ига народные собрания по всей Руси порешат: денег Москве больше не давать. Чтобы деньги поступали в московскую казну и впредь, Москва должна была покончить с вечевой демократией и сама назначать князей-наместников.
«Хотя княжеская власть пользовалась поддержкой горожан, она (княжеская власть — А. Л.) вместе с тем подавила стремление к сохранению вечевого самоуправления городов» (1, 98) На этот раз авторы учебника позаботились о тех учениках, которые мечтают о карьере политической. Если народное вече всегда поддерживало князей, то зачем было его упразднять?! А с другой стороны: действительно, зачем народу право голоса, ведь он и так всегда и во всем поддерживает диктатора!
Москва освободила Русь от иноземного ига только в 1480 году, когда набралась сил настолько, что сама смогла эту Русь удержать в повиновении. Нельзя сказать, что Русь покорно сдалась. «Уже после «стояния на Угре» военные успехи Ивана Третьего — победы Москвы над Россией — покорение Твери (1485), Казани (1487), Вятки (1489)» (2, 18)
Но главными врагами Москвы остаются Новгород и Псков — последние островки Руси домонгольской. И раздавив их всей военной мощью, Иван Третий и Иван Четвертый (Грозный) покончили с последней оппозицией абсолютной власти Москвы, а заодно с народно-республиканским общественным устройством на Руси.
В понятие «домонгольская Русь» обычно привносится привкус некой исторической патриархальности, отсталости. И напротив: Русь послемонгольская, московская — это как будто уже более сильное, более современное государство. «Новгород был столицей огромного государства, простиравшегося от Верхней Волги до Балтийского и Белого морей. Просуществовав около трех с половиной веков и дав ответвления в виде Псковской боярской республики и «народоправства» Вятской земли, Новгородская республика в 70-е годы 15 века была раздавлена мощью Московского государства. Ограниченный, сословный характер новгородской демократии, ее связь с патриархальными традициями — наследием родового строя — очевидны…» (2, 11-12) Хотелось бы спросить у авторов учебника: а где во всем мире, в какой высокоразвитой Европе в то время, в 15 веке, демократия была несословной и без наследия родового строя?! Впрочем, вопрос о том, что лучше: несовершенная демократия или совершенная, просвещенная диктатура, вполне серьезно обсуждается в Москве и сегодня.
Талант и несомненные успехи московских правителей в области военной политики многие историки ненавязчиво распространяют и на сферу экономики. Но внешние успехи скрывают гигантский шаг назад, сделанный страной — не из-за Орды, а из-за диктата Москвы уже после свержения ига. Русь домонгольская (точнее: домосковская) была феодальной страной с развивающимся городским самоуправлением, с ростками буржуазных отношений в крупных городах. Русь никак не отделяла себя от Европы — ни в политике, ни в сознании людей границы не было (говоря современным языком: менталитет был общий). Поэтому не татаро-монгольское иго отбросило страну на века назад, а порожденные Москвой опричнина и крепостное рабство. Шаг в прошлое — от феодальных к рабовладельческим отношениям и привел страну к полной экономической разрухе, к трагедии Смутного времени. Веками насаждаемое Москвой рабство и раболепство изменило сознание некогда свободных людей и сказывается на сознании россиян до сих пор.
Опять же можно возразить: времена были смутные, кровавые, сегодня нам легко судить, подгонять под схему. Да, действительно, если приглядеться, то в той же Европе можно найти в то время похожие исторические факты и ситуации. Но все дело в том, что в Европе это все давно осталось в прошлом, а у нас продолжается до сих пор!
НЕ ОРДА, ТАК НАТО
На пороге 21 века Россия продолжает платить непосильную дань Златоглавой, которая опять не устает пугать народ внешней угрозой. Лицемерие московских правителей удивительно: все самое дорогое, что у них есть: капиталы плюс дети и внуки, они предпочитают хранить в швейцарских банках и обучать в английских частных школах — то есть под защитой того самого НАТО, которым пугают наивных россиян. Немного хуже у Москвы получается пугать Запад бедными россиянами, которых она выставляет то красными, то коричневыми, но тем не менее сбор денег идет и на Западе. За счет России, заметим, которой потом за кредиты расплачиваться. Москва и новая московская (так называемая «демократическая») власть опять тянут нас в глубины прошлого, опять главное для Москвы — это собирание драконовских налогов с земель русских и усиление репрессивных мер. Сбор «денег для Москвы» идет сегодня по многим полноводным каналам и схемам, включая мошеннические. Это драконовские налоги и штрафные санкции, банковский «пылесос», через филиалы обескровливающий страну (и Сбербанк первый в этом ряду). Мошенники всех сортов, собравшие деньги по всей стране (незаконная приватизация, взятки), включившись в московскую касту, пожертвовав деньги, например, на пресловутый храм Христа Спасителя, даже без депутатского мандата недосягаемы для закона (если соблюдают установленные Москвой правила игры). Москва превратилась в «пиратский остров», на который разбойники стаскивают добычу со всей России и пропивают-прогуливают.
А если денежные потоки вдруг меняет направление, например, в пользу Чечни, то карательный поход следует незамедлительно (первым же авиаударом, нанесенным Москвой по Грозному, был разрушен Банк Чечни). И опять 90 процентов денег вращается в столице и со всей страны все едут на поклон к московскому царю-президенту.
Любой демократ или даже либерал, попавший на московский трон, неизбежно через какое-то время станет Хозяином, должность которого: кормить всю страну, раздавать дотации и налоговые льготы. Это Система, разрушить которую пытались многие великие люди от Петра Первого до Столыпина (Санкт-Петербургский период России). Большевики совершенно логично вернули своего царя и столицу в Москву, устроили свою опричнину и свое крепостное рабство.
С начала перестройки многие аналитики удивляются (и умиляются): что это за империя такая, в которой правящая русская нация живет хуже народов покоренных, колониальных?! Но все встает на свои места, если считать империю московской, а Россию — колонией, точнее — одной из московских колоний. А еще точнее — самой первой московской колонией, а значит — наиболее разоренной. Выйти из этого исторического тупика, построить во всей России нормальную жизнь — задача сегодня еще более трудная, чем в начале века и даже в начале перестройки. Система совершенствуется, народ безмолвствует, что-то изменить нереально без участия самой активной части общества — интеллигенции (московской в первую очередь), надежно прикормленной Системой.
О том, что происходит сейчас на окраинах России, как от безденежья пустеют самые экономически перспективные районы Севера, Сибири и Дальнего Востока, можно писать, конечно, бесконечно долго…
Кстати, интересно, какую роль сыграла нелюбовь к Москве в распаде СССР?..
Далее — о демократическом выборе «меньшего зла» на примере блогера Алексея Навального, о тупике демократии в России из-за уничтожения республиканских традиций
Андрей Лебедев, независимый исследователь
© globalreset.ru 2011
ОТСЮДА
